Волк насторожился - Страница 76

Встал, повесив автомат на шею, использовал газету – и замер, пригнувшись…

Нет, не почудилось. Тень и в самом деле мелькнула меж деревьями – скорее вертикальная, чем горизонтальная. И еще одна. И еще.

Палец был на курке, но он, разумеется, не выстрелил. Сидел на корточках в кустарнике, глядя, как перебегают все ближе к палатке четверо неизвестных, то пропадая в тумане, то выныривая вновь. Становилось все светлее. Неподалеку послышался непонятный звук – то ли всхлипыванье, то ли короткий визг. И вновь – тишина. Четверо крадутся к палатке.

Данил мог бы положить их одной очередью, но не знал, сколько их еще в чаще. В руках у них ничего нет, только у переднего какой-то сверток, ничуть не похожий на оружие. Так что имеет смысл подождать развития событий…

Увы, палатку со своего места он не видел, деревья заслонили. Осторожно переместился вправо шагов на пять. Еще немного, а теперь – за дерево…

У палатки послышалась громкая возня, какие-то хрипы. И тут же – торжествующие вопли, новая возня, Ларин визг… Данил скользнул правее. Уже почти рассвело, и он все рассмотрел, напрягая глаза.

Валентин лежал ничком, и двое нападавших старательно связывали ему руки. Полотнище рухнуло, из-под него третий выволакивал Лару, на ходу скручивая ей руки толстой веревкой, а потом показался и четвертый, стволом Валентинова автомата подталкивая дядю Мишу. Обернулся к деревьям, завопил что-то в тайгу на совершенно непонятном языке.

Данил присел, благословляя собственную предусмотрительность – из чащи вылетели два всадника на низеньких мохнатых монгольских лошадках, ведя за собой в поводу еще четырех оседланных. Одеты они были без всякой экзотики – пиджачки, джинсы, один в старомоднейшем болоньевом плаще. У другого ружье за спиной.

«Тохарцы», – сообразил Данил, разглядев лица. Черноволосые, раскосые… Значит, это не брехня, не часть отпугивающей дезы – и в самом деле какие-то шайки перешли границы бывшей автономии, а ныне «сувереннейшей республики в составе России». Молодой держит автомат умело – в армии, скорее всего, служил. Автомат и ружье – больше оружия не видно, разве что ножи на поясах. Что ж, он поступил правильно – начни он палить по четверке, оставшиеся в засаде преспокойно могли бабахнуть в спину…

С головы у Валентина сдернули мешок. Только теперь он, словно бы ожив, стал дергаться, весь сотрясаясь от кашля – ах, вот оно в чем дело, азиатские хитрости… Он уже был связан по рукам и ногам – должно быть, его справедливо посчитали самым опасным. Ларе связали только руки, примотав свободный конец веревки к ближайшему суку, а дядю Мишу просто держат под прицелом, в такой позиции и в самом деле не больно-то потрепыхаешься, если не прошел специальной подготовки…

Нападавшие ничуть не беспокоились, не озирались по сторонам. «Это уже лучше», – подумал Данил. Они не знают, сколько всего человек было в палатке, не подозревают, что одного недостает. Видимо, вчера ночью заметили костер издали, вот и все. А его следы не отыщут – не индейские следопыты в самом-то деле…

Он был почти спокоен, процентов на девяносто. Убивать его спутников пока не собирались, азиаты любят театральщину… До палатки – метров двадцать, тот, что с ружьем, так его и не снимает, остальные копаются в пожитках, удивленно тараторя над гранатами, лошадей уже привязали. Устроить в такой обстановке небольшую Варфоломеевскую ночь, располагая автоматом и «береттой» с полными магазинами, – что обрызгать два пальца… Даже разжигать в себе злость не стоит.

Дядя Миша витиевато выругался. Похоже, поняли его прекрасно – тохарец угрожающе взмахнул автоматом, и Корявый на всякий случай примолк… Лицо у него, впрочем, казалось не особенно испуганным – битый жизнью зек смекнул, что Данила нет, и нет его автомата, если бы тохарцы его пришили в отдалении от лагеря, оружие непременно принесли бы с собой… Данил видел, что Корявый начинает уже спокойно оценивать ситуацию.

Реакции Валентина определить было гораздо труднее – он все еще перхал и кашлял, валяясь лицом вниз. Старый азиатский способ: на дно мешка мелко крошится табак, накидывается часовому на голову, и человек моментально захлебывается едкой пылью… Главное – подкрасться бесшумно.

Ларе приходилось тяжелее всех – Данил рассмотрел ее испуганное личико. Торчавший перед ней тохарец пялился на нее так, что долго думать над его намерениями не было нужды. Тот, что с ружьем, самый, похоже, старший, что-то ему крикнул – но молодой, засмеявшись, отделался короткой фразой, шагнул к девушке вплотную и принялся обстоятельно, неторопливо лапать, разорвал на груди маечку…

Данил поднял автомат, положил ствол на подходящий сук. Конечно, целился он не в сексуально озабоченного, а в того, что стоял с автоматом. В голову – тут не до вежливости…

Положил палец на курок.

Тохарец с автоматом дернулся, в полной тишине разжал руки. Выпустил автомат и стал падать, подламываясь в коленках. Данил видел у него во лбу аккуратную дырочку – но сам-то был тут ни при чем!

Секундой позже пожилой с ружьем за спиной медленно повалился ничком. Данил перебежал за соседнее дерево, уже приблизительно прикинув, откуда лупит из бесшумки неизвестный, но превосходный стрелок. Пожалуй, являть себя публике в автоматном грохоте пока что рановато…

Трое, побросав вещи, оторопело стояли над рюкзаками, все еще не веря. Данил их прекрасно понимал – тут не сразу и опомнишься… Только молодой, прижавший Лару к бедру и самозабвенно расстегивавший на ней джинсы, ничего не видел и не слышал вокруг, словно токующий глухарь…